Маргарита Шамасова
Маргарита Шамасова
Здравствуйте!
Я живу в Калининграде, мне 31 год. Все началось 10 лет назад, когда я была еще Маргаритой Сторожевой, это моя девичья фамилия. Детство было счастливым. Папа – моряк, мама – стюардесса. Жвачки, подарки, путешествия. В 17 лет я уехала учиться в Новую Зеландию. Но в 2004 году у семьи случился финансовый кризис и родители не смогли платить дальше за мое обучение. Тогда я решила сама заработать на учебу. Вернувшись в Калининград, стала искать работу на круизном лайнере. Мне было всего 20, когда стали происходить странные вещи. Сначала – постоянные бронхиты, потом я начали жутко чесаться ноги и руки. Врачи поставили диагноз “аллергия”, назначали диеты, но это не помогало. Потом медики решили, что зуд вызван нервным расстройством.
Для работы на круизом лайнере нужно было окончить специальные курсы, пришлось поехать на учебу на Мальту. В 9 утра я уходила на учебу, в 4 часа дня после обеда ложилась спать и просыпалась только на следующее утро. И так три недели. Постоянно хотелось спать, пропал аппетит. Я закончила учебу с высшими баллами и вернулась в Калининград. И снова начались походы по врачам. С диагнозом “псориаз” меня госпитализировали в кожно-венерологический диспансер, стали лечить мазями и ваннами, становилось только хуже. Потом врачи заявили, что у меня красный африканский лишай, который, предположительно, я получила… в Новой Зеландии. Я поняла, что с такими врачами каши не сваришь, обратилась в областную больницу с просьбой вырезать шишку на шее. Молодой хирург взял биопсию и отправил на анализ в Питер. Спасибо ему большое, где бы я была сейчас, если бы не он?
Именно в тот день, когда пришло приглашение на долгожданную работу на круизном лайнере, врач сообщил мне, что я никуда не поеду, что меня онкология – лимфома Ходжкина, что мне нужна химиотерапия. Все планы рухнули в один миг. Меня начали лечить по протоколу BEACOPP, но без препарата Натулан, который входит в эту схему. Если бы врачи сказали, что он нужен, мы бы за свои деньги купили, как покупали в дальнейшем. Но все молчали. После 6-го курса химиотерапии у меня началась аритмия, я попала в кардиологическое отделение, откуда меня выписали с необходимыми рекомендациями, к которым на 7-м курсе “химии” почему-то никто не прислушался, что снова привело к приступу. В Калининграде я больше не лечилась. После облучения в Обнинском радиологическом центре я вышла в ремиссию. Это был май 2008 года. Жизнь пошла своим чередом. Я нашла работу, вышла замуж.
Однако уже в марте 2010 года на очередной проверке у меня обнаружили рецидив. После лечения ремиссия продержалась до марта 2013 года, а потом после тяжелого развода началось активное прогрессирование болезни. Меня снова пытались лечить, но это давало лишь частичный результат. В сентябре 2014-го проверка показала, что поражены внутригрудные, подмышечные, внутрибрюшные и забрюшинные лимфоузлы, опухоли были в печени, в селезенке и в легких. Калининград и Обнинск давали мне не больше месяца жизни. Я позвонила в фонд “Подари Жизнь” с просьбой помочь найти врача. Мне посоветовали НИИ онкологии им. Н.Н.Петрова в Санкт-Петербурге. Лучший в мире доктор Илья Сергеевич Зюзгин, читая мою историю болезни, много ругался, а потом честно сказал, что стопроцентной гарантии успеха нет, но он готов сделать все возможное.
Мне провели высокодозную химиотерапию и аутологичную трансплантацию стволовых кроветворных клеток. В июне 2015 года проверка выявила три активных очага. Илья Сергеевич объяснил, что прогрессия опухоли происходит как только из организма выводится “химия”, к которой за столько лет мой организм “привык”. Доктор сказал, что мне нужен препарат Адцетрис, который успешно применяется в США и Европе. Количество курсов и дальнейшее лечение определили на консилиуме в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М.Горбачевой. На один курс мне необходимо 4 флакона лекарства, один флакон стоит около 4100 евро. На все лечение требуется 24 флакона. К счастью, нашелся жертвователь, который приобрел для меня половину – 12 флаконов. Необходимо собрать деньги еще на 8 – 32800 евро. Может быть, я уже сдалась бы, но когда врачи давали мне не больше месяца, я предложила своему молодому человеку расстаться. Хотелось быть честной. В ответ он предложил мне руку и сердце. Когда тебя так любят, мысль о вечной разлуке невыносима. Как только выздоровею, мы поженимся официально. Я очень хочу жить. Пожалуйста, помогите мне!
С уважением,
Маргарита