Здравствуйте!

Меня зовут Александр Николаевич Еремкин. Мне 59 лет, я родился в поселке Воейково Ленинградской области, а сейчас живу в Крыму, в городе Белогорске. Опухоль у меня обнаружили осенью 2012 года. Первый раз меня прооперировали в январе 2013 года в Крымском онкологическом диспансере: опухоль была очень большая, удалили полностью левый надпочечник, по гистологии был поставлен диагноз – параганглиома. Как потом оказалось, это был неверный диагноз, лечения никакого не было назначено, что и привело к рецидиву. В сентябре 2014 года во время планового обследования были обнаружены новые опухоли, местные врачи затруднились поставить диагноз, и мне пришлось поехать в Москву, в РОНЦ им. Блохина.

В ноябре 2014 года в РОНЦе мне провели еще одну операцию: удалили левую почку, селезенку, большую часть толстой кишки с метастазами. И только после этой операции был поставлен правильный диагноз: адренокортикальный рак. Но и после этой операции никто не назначил никакой химиотерапии… В марте 2015 года появились новые метастазы – в брюшной стенке. И только в июне 2015 года мне удалось попасть в ФБГУ НМХЦ им. Пирогова, в котором есть специалисты именно по моему диагнозу – а он очень-очень редкий! Был собран консилиум, который рекомендовал препарат Лизодрен. Сейчас другого варианта лечения у меня нет. Проблема в том, что препарат не зарегистрирован в России и по бюджетной квоте я получить его не могу. Я попробую обратиться в наш комитет по здравоохранению, но уверен, что даже если будет принято положительное решение, это дело небыстрое, и долгое время покупать препарат мне придется самостоятельно. Одна упаковка препарата стоит около 800 евро и, по прописанной дозировке, хватает ее на 16 дней. Эта терапия должна беспрерывно продолжаться много месяцев подряд. Такие суммы мне не потянуть. Сейчас я работаю энергетиком в ООО “Белогорские известняки”, получаю зарплату 18000 рублей. Жена – пенсионерка, пенсия 11300 рублей. Мы живем с семьей дочки впятером в двухкомнатной квартире, дочка только вышла на работу после рождения ребенка, пока получает 10000 рублей.

Вынужден обратиться к жертвователям фонда АдВита за помощью. Врачи говорят, что я могу очень долго прожить на этом лекарстве и даже смогу работать. Я очень люблю свою внучку, которой только два года – так хочется еще пожить и поучаствовать в ее судьбе! Кроме лекарства, мне все время нужны деньги на обследования, на поездки в Петербург (в Крыму даже нет возможность исследовать концентрацию препарата в крови). Я делаю все, что могу, беру дополнительную работу, хоть это и трудно мне по состоянию здоровья. Но очень уж хочется жить. Пожалуйста, помогите мне!

С уважением и надеждой,
Александр