Благотворительный фонд
помощи онкологическим
больным AdVita («Ради жизни»)

«В центре мира для Бориса Владимировича всегда стоял пациент»

  • 27 августа 2021

Завтра Борису Владимировичу Афанасьеву исполнилось бы 73 года. В марте мы открыли сбор пожертвований на формирование целевого капитала «Фонд поддержки научных исследований имени Бориса Владимировича» — для того, чтобы его дело продолжалось. Нам кажется, это лучшая благодарная память доктору, ученому и профессору. Фонд поддерживает клинические исследования, связанные с лечением онкологических и гематологических заболеваний и трансплантацией костного мозга. Накануне дня рождения Бориса Владимировича мы попросили исполнительного директора фонда AdVita Павла Гринберга поделиться воспоминаниями о нем и совместной работе.

vIYBHF04CzI.jpg

Предложение создать сайт для поддержки открывающейся клиники ТКМ исходило от меня, и Борису Владимировичу оно сразу понравилась. Очевидно, мысли такого рода у него были и раньше, но не было под рукой подходящих людей. Собирать вокруг себя вменяемых людей – это был его талант, так что люди бы все равно появились, это был вопрос времени. Но время поджимало, ведь уже через полгода должна была начать работать маленькая, всего на 6 палат, но прекрасно оборудованная клиника ТКМ.

Собственно, в реалиях 1999 года (да и сейчас тоже) клиника и не могла бы существовать без опоры благотворительной организации, ведь своего счета у клиники не было, а медицинский университет не имел валютного счета и, значит, даже при наличии неведомо откуда взявшихся денег, не мог бы оплачивать трансплантаты из международного регистра. А российских доноров тогда не было вообще.

Мысль же о том, чтобы полностью переложить оплату поиска доноров на пациентов, Борису Владимировичу всегда была крайне неприятна. Порой приходилось на это идти, но только в самых крайних случаях, когда ничего другого не оставалось, и Борис Владимирович долго объяснял это пациенту, извинялся, переспрашивал по несколько раз, может ли человек потянуть это финансовое бремя. А потом долго вздыхал и очень переживал.

К тому моменту, когда мы познакомились, Б.В. прошел уже долгий путь, очевидно полный неоправдавшихся надежд, и вполне сформировался его особый метод решения нерешаемых проблем: делать те шаги или шажки в направлении цели, которые доступны в сегодняшних реалиях, не ждать идеальных условий, которые никогда не наступят. Не бояться того, что очередной шаг окажется невозможен и все предыдущие пропадут зря. Важно верить, видеть возможности и не упускать ни их, ни завоеванное ранее.

Вот эту способность Б.В. активно старался развивать и в своих учениках – и это касалось как чисто медицинских вопросов, так и организационных, управленческих. Не знаю, есть ли где-нибудь в мире клиники с идеально отлаженным хозяйством, где под рукой у лечащего врача есть абсолютно все необходимое и любое, самое дорогое лекарство, самая дорогая процедура всегда в распоряжении клинициста. Сомневаюсь. И это уж точно не про Россию. Однако доктор в представлении Б.В. должен сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь своему пациенту. Это не просто пожелание, это некий базовый принцип. Б.В. не просто нес его в себе, но излучал на окружающих: он успокаивал и лечил людей самим тембром своего голоса, неспешностью, благородной манерой держаться. И случалось, что Б.В. в разговорах со своими учениками и коллегами, демонстрирующими излишнюю успокоенность, некоторую вальяжность, неоправданный оптимизм или неоправданный пессимизм, частенько переключался на провокативно-парадоксальную манеру: хороший доктор всегда должен быть готов к любой неожиданности, видеть весь горизонт возможностей и не пускать все на самотек. Он фантастически многого требовал от себя и очень многого от коллег. Поэтому успеха при нем добивались только очень умные и трудолюбивые люди, способные к совмещению личной смелости и командности, к постоянной работе в режиме полной самоотдачи. На таких людей наваливалось все больше и больше обязанностей, и они принимали это как должное.

И при этом Б.В. был склонен подмечать в людях скорее хорошее, чем плохое, ценить их, доверять (даже многократно обжегшись; со стыдом вспоминаю случай, когда однажды именно я предложил Б.В. довериться человеку, доверять которому, как выяснилось позже, не стоило, и сколько времени он был вынужден потратить зря, но ни разу меня этим не попрекнул), внимательно выслушивать. Удивительно, но при той запредельной загруженности, в которой он всегда жил, я не помню случая, чтобы он проявил нетерпение, неготовность выслушать и вникнуть. Он только ходил иногда быстро, а говорил неспешно, давал собеседнику высказаться и в неочевидных для него случаях скорее соглашался с говорящим, чем протестовал, полагая, видимо, что решение придет со временем само, а инициативу душить не стоит. Такое часто бывает у хороших бескорыстных людей: они не очень считывают чужую жадность, себялюбие, глупость, поскольку сами лишены этих качеств. Иногда они мудры и наивны как дети.

Случаев, когда Б.В. проявлял раздражительность, я могу вспомнить немного, и обычно они были вызваны чьей-то ленностью, беспечностью, недостаточным пониманием ситуации. Во всяком случае так квалифицировались им – верно или нет.

В центре мира для Б.В. всегда стоял пациент. Все леченые-перелеченые «отказники», для которых не находилось места в других клиниках, рано или поздно оказывались под его крылом, со всей страны съезжаясь в «горбачевку». До сих пор нередки случаи, когда те, за чье лечение не берутся нигде, ввиду мизерных шансов на излечение, оказываются именно здесь, где им этот шанс дают.

Тот же принцип, о котором я сказал выше: «способным работать лучше – больше работы» в сочетании с другим: «война план покажет» Б.В. применял и к фонду AdVita, который всегда считал своей верной опорой, опекал, охранял, помогал всем, чем мог, и иногда ревновал – к другим клиникам. Поэтому мы частенько обнаруживали, что клиника открыла новое отделение или запустила новый лечебный протокол, и теперь ей срочно нужен миллион коробок какого-нибудь лекарства за миллион рублей каждая. А мы узнаем об этом постфактум. Или, вдруг выяснялось, что Б.В. сообщил какому-нибудь прекрасному пациенту, что ему не стоит беспокоиться по поводу лекарства за миллион, а надо просто обратиться в фонд AdVita. Мы, конечно, недовольно бухтели в таких случаях, называли за глаза Б.В. «космонавтом» за его полет в безвоздушном пространстве высоко над грешной землей, но, конечно, все понимали (кроме, конечно, того, почему нас не поставили в известность раньше) и старались соответствовать. Каждый должен получить шанс на лучшее – вот чем руководствовался Б.В., и что мы у него переняли. Кстати, вспомнил фразу Б.В.: «вип-пациентов в медицине не бывает».

И Б.В. никогда не оставлял, никогда не забывал непрестанно работать с университетом, Минздравом, городскими властями, государственными институтами. Никогда я не слышал от него ни одного критического замечания в их адрес. Наоборот, он всегда с благодарностью отзывался о помощи, которую клиника получает от университета или Минздрава. 20 лет он постоянно ездил в Москву, обсуждал создание российского регистра костного мозга во всех бесчисленных нереализованных проектах, квоты на трансплантации, создание регистра онкологических пациентов и т.д., помогал Минздраву своими экспертными оценками и рекомендациями. Никогда не сдавался, никогда не снижал давление, всегда надеялся на лучшее и работал на это лучшее. И очень многого добился.

Б.В. всегда с глубочайшей любовью относился к родному университету, пользовался неизменным уважением всех ректоров, сменившихся за эти годы, и в самые тяжелые времена делал все что мог для его поддержки, а порой и спасения. Насколько я могу судить, он никогда не рассматривал варианты создания клиники ТКМ вне университета и предпочитал больше отдавать ему, чем брать.

Создание фонда поддержки научных исследований в память о Б.В. – вещь совершенно неизбежная, учитывая масштаб личности профессора Афанасьева. Не мы, не сейчас – кто-то и когда-то все равно бы это сделал. Огромная честь для фонда AdVita, чьим основателем и председателем правления он был, – стать организатором этого эндаумента. Уверен, что этот фонд, под таким именем, ждет большое будущее.

Павел Гринберг, исполнительный директор фонда AdVita

Фото: Валерий Зайцев