«Жизнь продолжается – это и есть награда»

«Почему тебе кажется важным поделиться своим опытом?» – спросили мы у Константина, когда он пришел к нам в фонд. Сейчас это бизнесмен, владелец ювелирного дома. Константин 10 лет боролся с лимфомой Ходжкина, но уже давно находится в ремиссии. «Когда я болел, мне бы хотелось найти в сети историю с хорошим концом», – объясняет он.

Диагноз ставили 4 месяца

Константин родом из Якутска. Спортивный и энергичный молодой человек приехал в Петербург осенью 2012 года студентом и перевелся сразу на 4-й курс ФИНЭКа (ИНЖЭКОНа). С головой окунулся в учебу – нужно было быстро сдать десятки экзаменов и зачетов за прошлые года, чтобы их зачли в петербургском вузе. В марте 2013 года Константин ходил без шапки, простудился, но на воспалившиеся лимфоузлы на шее не сразу обратил внимание – было некогда.

Вскоре к увеличенным лимфоузлам добавились другие симптомы: Константин просыпался по ночам весь мокрый от пота, а днем страдал от непонятной усталости. Тут уже пришлось обратиться к врачу. Но путь к правильному диагнозу оказался гораздо дольше, чем следовало.

– В частной клинике мне поставили инфекционный мононуклеоз и прописали противовирусные. Потом был еще диагноз «туберкулез» и я пил антибиотики. В какой-то момент врач-инфекционист уже в родном Якутске, куда я приехал к родителям с очередным ухудшением, предположила, что у меня либо СПИД, либо турберкулез, либо рак крови. В итоге о том, что у меня лимфома Ходжкина, я узнал спустя четыре месяца после начала заболевания. К сожалению, с первичной диагностикой у нас в России тогда было сложно.

Израиль – медицинский «супермаркет» 

В Якутске возможностей для лечения лимфомы Ходжкина не было, Константин с его родителями должны были быстро решать, что же им делать дальше, так как болезнь развивалась стремительно и уже доходила до IV стадии. На семейном совете было решено ехать лечиться в Израиль – так как ждать квоты на лечение в российских федеральных центрах было уже некогда.

– Мы с мамой отправились в Израиль, в те годы был какой-то культ израильской медицины, – вспоминает Константин. – Хотя сейчас, уже после того как я имел опыт лечения и в Израиле, и в России, я могу сравнивать. Но тогда казалось, что нет вариантов. В моих глазах Израиль – это своего рода медицинский «супермаркет», так как если у тебя есть деньги, то ты быстро получишь достаточно качественную медицинскую помощь. Что хорошо – все делается быстро, четко и без промедлений. Что плохо – всем по большому счету все равно, что с тобой будет, даже если ты платишь.

По словам Константина, первым чувством, когда он осознал свой диагноз, был страх. И попытки понять – почему это случилось именно с ним? Что он делал не так? Но потом появился некоторый азарт.

– Во-первых, врач мне сразу сказал, что я вытянул джек-пот. Так как лимфома Ходжкина – это один из самых изученных видов рака крови и он излечим в 90% случаев, – говорит Константин. – А во-вторых, мне было всего лишь 20 с небольшим лет, я поймал кураж в борьбе с болезнью. Кто кого: она меня или я ее? 

Между курсами химиотерапии Константин приезжал в Петербург, так как решил не бросать учебу. Он вспоминает, что его как-то вызвали в деканат и вручили конверт с собранными деньгами «на лечение». 

– Мы ни у кого помощи не просили, считали, что со своими проблемами можем в семье справиться сами, – признается Константин. – Но тогда эта неожиданная поддержка очень тронула. С тех пор я перестал быть циником, который утверждает, что мол никто никому не нужен и каждый должен бороться в одиночку. Все же человек – существо социальное.

Когда Константину после последнего курса химиотерапии его израильские врачи сообщили, что теперь он официально в ремиссии, он вышел на улицу, сел у клиники на скамейку и дал волю слезам.

– Я рыдал минут пять, не мог остановиться, – говорит он. – Вообще потом долго было ощущение, что я теперь «ветеран онкологической войны» и за то, что я так упорно боролся с болезнью, мне полагается от мира какая-то награда, компенсация.  Как говорят, такие ожидания иногда свойственны онковыжившим, так работает психика. Хотя по факту, нет никакой компенсации, просто жизнь продолжается. Это и есть твоя награда.

«Математика не в мою пользу»

Константин окончил институт, начал работать. Попал в ювелирный бизнес, набрался опыта, решил открыть свое собственное дело. С момента наступления ремиссии прошло три года и борьба с лимфомой начинала забываться.

– Я прекрасно помню тот день, когда я ехал в метро и вдруг нащупал воспалившийся лимфоузел на шее, – вспоминает он. – Я тогда только запускал все процессы в своем бизнесе. Я помню ужас и безысходность, которые на меня накатили.

По старой памяти Константин полетел в Израиль в ту же клинику, где его лечили в первый раз. Там подтвердили рецидив лимфомы. Но предварительный счет на лечение в 15 миллионов рублей показался неподъемным. 

– Я вернулся в Петербург и отправился «сдаваться» в клинику НИИ Петрова в поселке Песочный. Я уже сам неплохо разбирался в своем заболевании и знал, что в случае рецидива математика уже не совсем в мою пользу: по статистике лечение бывает успешным в 50% случаев. Это получается как монетку кинуть! 

Константин начал лечиться в Песочном по стандартному протоколу при рецидивах – однократный, но очень мощный курс химиотерапии, затем аутотрансплантация костного мозга (когда пациенту пересаживают его собственный костный мозг). В отличие от первого лечения в Израиле, в этот раз он много общался с соседями по палате.

– Это поддерживает, когда ты находишься «среди своих», тем более я убедился, что протокол лечения в наших больницах не отличается от израильского, – объясняет он. – Правда, я остался при своем мнении, что настрой пациента – это залог успеха. Я лично видел, как люди, имея объективно большие шансы на выздоровление, ломались, отказывались от еды и опускали руки. А я уже не мог поставить жизнь на паузу: у меня были обязательства по бизнесу, я не мог подвести своих партнеров.

Не хотелось вспоминать болезнь

Лечение прошло успешно и Константин снова вышел в ремиссию. С тех пор прошло уже семь лет и болезнь не возвращалась. Константин каждый год проходил обследование, но два года назад ему сказали, что больше в этом нет необходимости: ремиссия устойчивая и не требует наблюдения.
Константин говорит, что ему во время лечения очень не хватало историй с хорошим концом. В сети было много страшных историй, а найти человека, который открыто и без запугивания делился бы пройденным путем, было непросто. 

– Мне потребовалось несколько лет, чтобы вернуться к этой теме, – признается Константин. – Сначала я просто радовался, что остался жив и не хотел даже вспоминать все, что связано с болезнью. Но сейчас есть ощущение, что пришло время поделиться. Такие истории, как моя, могут подбодрить тех, кому сейчас кажется, что его борьба с болезнью будет бесконечной. 

Получить поддержку от тех, кто сам прошел этот путь, может быть очень важно для онкологического пациента. Поэтому в фонде AdVita существует направление равных консультантов, которые прошли специальное обучение и делятся своим опытом борьбы с болезнью. Узнать больше можно тут.