Здравствуйте!

Нам всем когда-либо приходили “письма счастья” – с обещанием, что если текст разослать всем своим друзьям и знакомым, то обязательно случится чудо… Вот и я сейчас пишу свое “письмо счастья” и надеюсь, что вы его прочитаете… Мне 25 лет, живу в Барнауле. Лето 2010 года не предвещало беды. Я успешно сдала экзамены и перешла на третий курс, работала продавцом-консультантом в спортивном магазине, встречалась с друзьями, проводила время с любимым парнем (ныне мужем), радовалась жизни. Осенью к работе добавилась учеба, я старалась это совмещать и везде успевать. Рисовать я любила с детства, с 11 лет ходила в “художку”, детское увлечение переросло в будущую любимую профессию – графический дизайнер. Дизайн выручал меня и в трудные минуты, например, помогал отвлекаться от грустной реальности во время капельниц или в перерывах между курсами химиотерапии, и даже давал возможность немного заработать. Но обо всем по порядку.

В октябре 2010 года я обнаружила на шее справа огромную шишку. Доктора в студенческой поликлинике не придали этому особого значения, и я безрезультатно три недели ходила по разным специалистам – от стоматолога до гинеколога. В конце концов отец привел меня к знакомому доктору, взяли пункцию. На следующее утро мы с папой уже сидели у кабинета онколога в нашем Алтайском областном онкодиспансере. “Вы только не плачьте, у вас рак”. Конечно же, я заплакала! Мне 19, я молода, привлекательна, какой еще рак? Меня сразу госпитализировали, взяли биопсию узлов, проверили средостение и брюшную полость. В начале декабря диагноз подтвердился – “лимфома Ходжкина, 3-A стадия, нодулярный склероз 1-й тип”. Незамедлительно начали лечение по схеме ABVD – сначала в больнице, затем в режиме дневного стационара, а потом я и вовсе ездила в отделение поликлиники. Всего планировалось провести 6 курсов.

Несколько раз делали УЗИ, по результатам которого мы видели, что болезнь отступает! Лечение завершилось в июне 2011 года курсом облучения. После был консилиум, который подтвердил ремиссию. Я и мои близкие были очень этому рады. Я представляю, как моим родителям было все это время тяжело! Между курсами “химии” я продолжала учебу: денек лежала после капельниц и достаточно бодро шла на пары. Мой замечательный университет и преподаватели пошли навстречу, одногруппники поддерживали. Полгода прошло очень быстро! Лето и осень 2011-го. Волосы отрастают, самочувствие с каждым днем улучшается, раз в три месяца хожу на контроль к доктору. Все в порядке.

2014 год. Завершающий год учебы, защита диплома, подработки, мечты о свадьбе… Я стала замечать, что быстро устаю, постоянно хочется спать. Очередное контрольное обследование в онкоцентре показало, что в брюшной полости увеличены лимфоузлы. Паника, слезы… Мои одногруппники переживают из-за защиты диплома, а я – из-за предстоящего неизбежного лечения. Начались панические атаки. Тем не менее, дату свадьбы назначили, диплом защитила на “отлично”! Лето прошло спокойно, затем была свадьба, переезд от родителей, смена работы. Я стала стремительно худеть, потеряла почти 10 килограммов, начали впадать волосы. Начался кожный зуд, потливость по ночам – приходилось менять футболки и простыни. Уже не хотелось есть, куда-либо ходить, вообще двигаться…

Меня положили в больницу для проведения биопсии: конгломерат в воротах печени уже был размером с саму печень. Но взятый кусочек оказался без патологии. Врачи развели руками. Консилиум решил отправить меня на высокодозную “химию” в Москву – в клинику НИИ онкологии им. П.А.Герцена. Но пришел отказ, им нужно было точно знать, что у меня рецидив, а не туберкулез или инфекция. Провели еще две биопсии, подтвердилось, что это вновь лимфома. Врачи решили провести лечение по старой схеме. Мне стало чуть легче, УЗИ показало улучшение. Но в январе 2016 года, когда было пройдено 8 курсов химиотерапии, оказалось, что началась прогрессия заболевания. Снова консилиум, оформление квоты на лечение в Новосибирске, в Клинике иммунопатологии. Туда я приехала в середине марта, прошла три курса по протоколу DHAP, затем 23 мая была трансплантация моих собственных стволовых клеток. После этого меня выписали с недоказанной частичной ремиссией.

Доктор настоятельно рекомендовал поехать в Санкт-Петербург в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М.Горбачевой для дальнейшего лечения. И вот, сентябрь 2016 года, я – в культурной столице нашей родины. Мне жизненно необходим очень дорогой препарат – Адцетрис. Один флакон стоит 336 тысяч рублей, на курс лечения нужно 2 флакона. Всего рекомендовано пройти 6-8 курсов. Таких денег у моей семьи нет. Хочу попросить у вас помощи в приобретении препарата, чтобы вернуться – наконец-то! – к полноценной жизни, чтобы спокойно дышать полной грудью и не боятся смотреть в будущее! И будет мне счастье…

С уважением,
любительница ежиков, гор и рисования,
Романова Юлия Николаевна